Увидеть лицо - Страница 190

190

— Ты смотри, как с перепугу грамотно начал излагать! — Олег усмехнулся. — Прямо резко стал такой головастый!.. Спасибо за подсказку, вот мы сейчас настоящего убийцу и щелкнем! Так что можешь помолиться! Алилуйя и все такое!..

— Но это не я! — заорал Алексей, затравленно шаря глазом по сторонам. — А где Маринка?! Почему она не с вами?! Козлы, вы ее без присмотра оставили! Она же сейчас может чем угодно заниматься… Во! На бабуто в первую очередь и не подумаешь, особо на смазливую! А может у нее на сексуальной почве крыша поехала!..

— Может, я тебя огорчу, но единственное, чем может сейчас заниматься Марина, — это остывать, — зло бросил Олег. — Чего ты глазами лупаешь?! Ты же ей сам ловушку соорудил! Чудную кислотную ловушку! Аш два эс о четыре дарит нежность вашей коже! Чего притих, мэн бизнеса?!

— Это не я! Я был тут, я…

— Значит, у тебя есть сообщники? Кто — Кристинка?

— Что такое?! — пропищала Логвинова, отклеиваясь от раковины.

— Цыц, звезда! Ну же, Леха! Чистосердечное признание облегчает предсмертные муки!

— Вы идиоты! Нет у меня никаких сообщников! — пробулькал Алексей. — Я не ставил никаких ловушек! Хрен с вами, убивайте — тогда, хоть, не буду видеть ваши тупые рожи!

— Вставай! — неожиданно приказал Виталий, сам поднимаясь с табурета. Агонизирующе-задиристое выражение тут же слетело с лица Алексея, снова сменившись животным страхом. — Ну, живо!

Евсигнеев с трудом начал подниматься, опираясь о стену здоровой рукой, дрожа и шатаясь. Его простреленная нога подворачивалась. На плитах образовалась небольшая лужица крови.

Когда он кое-как зафиксировал свое тело в вертикальном положении, Виталий остановился в полуметре от него и размеренно сказал:

— Убить тебя? Нет. Я сделаю хуже. Я не убью тебя. Это сделает кто-то другой. Я думаю, он сейчас очень на тебя зол. Он ведь установил для нас очередность, он изобрел для каждого из нас особенную смерть. А ты ему подпортил планы, Леха. Смерть всех, кроме Ольги, была непростой. Как ты думаешь, что он приготовит для тебя?

Алексей в упор посмотрел на него. Его нижняя челюсть отвисла.

Потом он начал смеяться. Тихие, скрипучие смешки выкатывались из раскрытого рта — словно кто-то безостановочно терзал несмазанные дверные петли. Алина, закрыв глаза, отвернулась, чувствуя неодолимое, безумное желание тоже засмеяться. Упасть на пол и хохотать, глядя в потолок. Пятеро. Осталось пятеро. Евсигнеев уже не в счет.

— Олег, Петя, поможете отвести его в комнату отдыха?

— Почему туда? — недоуменно взглянул на Виталия Петр. Олег просто раздраженно пожал плечами — возиться с Алексеем было ему совсем неохота. Евсигнеева нужно было отправлять не в комнату отдыха, а в холодильник. Желательно без признаков жизни.

— Первый этаж, — ответил Виталий. — Решетки на окне. Самое для него место.

Алексей перестал смеяться и мутным глазом посмотрел на приближавшихся Петра и Олега.

— Нет! — взвизгнул он. — В мою комнату! Я хочу в мою комнату! И верните мое одеяло!

Петр и Олег подхватили его и поволокли из кухни. Алексей пытался отбиваться, но тщетно.

— Я не хочу туда! Не хочу! Суки!.. Пустите!..

На этом слова кончились, и дальше изо рта Евсигнеева вырывались только бессмысленные и бессвязные вопли и завывания. Они оборвались только тогда, когда его втолкнули в комнату, и он шлепнулся на пол рядом с бильярдным столом.

— Развлекайся! — напутствовал его Олег. — Можешь в боулинг поиграть! Времени у тебя теперь много! Так что совершенствуй технику!

— Принесите мне мою аптечку! — закричал Алексей, пытаясь сесть. — Принесите мне мои бинты! Я же истеку кровью до смерти!

— Крупные сосуды у тебя не задеты, так что не галди! — холодно сказал Виталий. — Рубашечкой перевяжешь! Отдыхай!

Он захлопнул дверь, приглушив полуотчаянный-полубезумный Евсигнеевский вопль. Петр принес крепкий прямоугольный журнальный столик и укрепил его под ручкой поперек двери. Потом подергал дверь и кивнул.

— Надежно.

И тотчас же они услышали, как изнутри сухо щелкнул замок. Олег зло усмехнулся.

— О, проворно! Как прибздел-то мальчонка… ой, простите, мамзели, сорвалось! А ты куда это собралась?

Вопрос относился к Кристине, которая медленно пятилась по коридору в холл.

— В свою комнату, — она застыла, подозрительно оглядывая всех покрасневшими глазами. — У меня жутко болит голова, я хочу лечь спать! Я не буду сидеть с вами всю ночь — и не надейтесь!

— В этом все равно нет смысла! — поддержал ее Петр, почесывая щетинистый подбородок. — Нас убивают и когда мы порознь, и когда мы вместе. Какая разница? Я тоже пойду спать. По крайней мере, если умру, так хоть выспавшимся. А вы? Что скажете?

— А что сказать? — Виталий отвернулся от двери и медленно пошел по коридору. — Делайте, как знаете? Каждый теперь полагается только на себя.

— Это верно. Ты не подумай, я не говорю, что вас опасаюсь, — извиняющимся тоном произнес Сливка. — Но с другой стороны, абсолютно верю я только себе. И дверь открою, если меня об этом одновременно попросят два голоса. Одному не открою. Учтите. Ладно, до утра!

Олег отрешенно кивнул. Кристина сделала несколько шагов спиной вперед и снова остановилась.

— Если это не он, то это кто-то из вас, — тихо произнесла она. — Я, вообще-то, не считаю себя такой уж положительной. Я, если честно, так себе… и да-же не знаю теперь, кто я на самом деле. А вы… — она коротко глянула на Петра, — мне кажется, что вы лучше меня. Во всяком случае, кажетесь такими. Хорошие люди. Именно таким всегда и удается настоящее зло. Потому что таких людей, как я, всегда тянет спрятаться за вашу спину. И вы надежно прячете, честно защищаете… а потом поворачиваетесь лицом. И это уже совсем другое лицо. Я боюсь вас.

190